Индихенизм, муральность, революционность

В парижском Гран-пале с ажиотажем встречают мексиканских художников
Для европейцев мексиканское искусство по-прежнему остается экзотикой, поэтому выставка в Гран-пале «Мексика. 1900–1950. Диего Ривера, Фрида Кало, Хосе Клементе Ороско и авангардисты» — событие исключительное. Это самый развернутый экскурс в историю искусства Мексики XX века с 1953 года.

Здесь и реалисты с символистами начала XX века, и революционеры-муралисты, и неизвестные европейской публике самородки. Период чуть больше полувека, около 60 художников и пара сотен произведений из европейских, американских и мексиканских музеев. Целей у выставки две: показать, как самобытно это искусство, и продемонстрировать его включенность в историю мирового авангарда.
«Эти художники рассказывают не историю Мексики, а ее жизнь», — объясняет куратор Огюстан Артеага. И жизнь эта началась не с революции ­1910–1920 годов. «Принято считать, что индихенизм (термин, обозначающий самобытность культуры Латинской Америки благодаря ее индейским корням. — TANR) не появился бы без революции, но все это было и раньше», — утверждает куратор. Толчком к развитию искусства в середине XIX века стало восстановление республики в 1867 году. Вместе с независимостью пришли и темы: нищета, насилие, социальное неравенство. Так формировался мексиканский реализм, спустя годы ставший основой для нового искусства. Параллельно процветал и романтизм. Одна из ключевых работ этого периода на выставке — «Похороны» (1889) Хосе Мариа Хары, получившая бронзовую медаль на Всемирной выставке в Париже в 1889 году.
На излете XIX века в мексиканском искусстве витали идеи европейского символизма. Пример тому — «Женщина и марионетка» Анхеля Сарраги или творчество Хулио Руэласа. Оба учились в Европе, а центром паломничества для мексиканцев, как и для всех, был Париж, благо мексиканское правительство не скупилось на стипендии художникам. Завсегдатаями парижской столицы стали Диего Ривера и Фрида Кало, Роберто Монтенегро и тот же Саррага.
Когда в Мексике вспыхнула революция, одни предпочли остаться в Европе, другие вернулись на родину за новым источником вдохновения. И он нашелся. Искусством революции стал мурализм, причем с подачи государства. В 1921 году во главе Мексиканской художественной академии встал чиновник Хосе Васконселос, который поощрял монументальную живопись, считая, что художники и стены — лучшие агитаторы за идеи революции. Наигравшись в европейский авангард и вернувшись в Мексику в ­1921-м, Ривера начал создавать монументальные утопии о счастливом будущем и всеобщем равенстве, как и два других столпа мурализма Давид Альфаро Сикейрос и Хосе Клементе Ороско.
Революция разбудила и женщин. Сначала они взялись за оружие, а затем стали играть заметную роль и в искусстве. Кроме Фриды Кало, без которой выставка о Мексике трудно представима, в Гран-пале собралась компания из не менее выдающихся Долорес Ольмедо, Тины Модотти, Розы Роланды, Науи Олин. Остается только добавить, что в ­1940-е было и обратное движение — из Европы в Мексику, в первую очередь — французских сюрреалистов. Страсти этой поспособствовал Андре Бретон, называвший Латинскую Америку «континентом сюрреализма».

Музеи Гран-пале
Мексика. 1900–1950
До 23 января 2017

Индихенизм, муральность, революционность
 Индихенизм, муральность, революционность
Индихенизм, муральность, революционность
Индихенизм, муральность, революционность
Индихенизм, муральность, революционность
Индихенизм, муральность, революционность

источник: http://www.theartnewspaper.ru/posts/3895/

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *