Ориентализм — это выдумка Запада. Опасные путешествия в Китай и Эдо, а также таинственные гаремы и странствующий образ жизни в Северной Африке и на Ближнем Востоке сделали Европу светским раем на земле, раем, не оскверненным западной цивилизацией. Первооткрыватели и торговцы искали землю, в которой никогда не жили, которую никогда не видели, гарантирующую западное господство и сегрегацию и наделенную экзотической тайной.
Очарование Востока было отчасти основано на его недоступности для Западного образа мыслей. Непостижимость, приписываемая Востоку, на самом деле является неспособностью Запада достичь полного понимания. Ориентализм всегда бросает вызов западному уму: именно ориентализм делает западную культуру неполной, и Запад использует Восток, чтобы осознавать себя целостным.
В первую очередь, именно в одежде проявляется потребность Запада в ассимиляции Востока. Китайские, Японские узоры и бирюза как повторяющиеся явления декоративно-прикладного искусства и культуры хорошо известны, но из многих предметов, присутствующих в торговых сделках между Востоком и Западом, текстиль и одежда были одними из самых заметных. Сила костюма заключается в его способности быть поглощенным.
Невербальные, богатые ткани и традиции восточной одежды преодолевают языковые барьеры. Выбор в одежде, предоставляемый Востоком, заряжен очарованием, кажущейся сладостью и соблазнительностью, которые позволяют присутствию Востока казаться безобидным. Никогда не теряя характеристик места своего происхождения, одежда показала себя легко ассимилируемым объектом. Восточные идеи текстиля, дизайна, строительства и утилитарности снова и снова воплощались в жизнь как позитивный вклад в культуру Запада.
Таким образом, целью ориенталистов в западной одежде было отобрать у различных восточных народов их завораживающую чуждость с целью сделать западную одежду богаче и экзотичнее. В семнадцатом и восемнадцатом веках западный гардероб был значительно обогащен роскошными восточными вещами, которые привнесли в западную одежду новые узоры и возможности, и это немедленно было скопировано фабриками в Англии и Франции. В девятнадцатом веке, в эпоху универсальных экспозиций и колониального обмена, вошли такие категории предметов, как шелка из Китая, платки из Индии или, после 1854 года, кимоно из Японии, и после переноса на Запад создали бизнес копирования и адаптации.
В дополнение к текстилю в целом, идеи восточной одежды стали частью западной одежды, включая сари и дхоти из Индии, кимоно из Японии, кафтаны и джеллаби из Северной Африки и чонсам из Китая. Восток предлагает более широкую концепцию в качестве альтернативы западной склонности к пошиву одежды. Придавая первенство текстилю, восточное платье подчеркивает ровный рельеф ткани, петлевость и обертывание одежды, а также целостность нетронутого текстиля. Эти ценности, противоположные постмодернистской западной одежде, предложили Западу парадигму одевания и пошива одежды, которая оказывала спорадическое влияние на моду, особенно в наше время.
Ориентализм — это не картина Востока с Востока. Он олицетворяет стремление, выбор и далекое совершенство. Это, как утопия, картина везде и нигде, кроме как в воображении. Женщина-ориенталистка была фабрикацией Запада, приписывая Саламбо-подобную вольность и наготу фигурам, которые избежали западной санкции, поместив их в Ориенталистский мир.
Гарольд Кода, Ричард Мартин